Все же, когда Маттитьяху Антигон осадил Масаду, положение Иосифа, брата Ирода, стало тяжелым: в Масаде не хватало воды, стычки между войсками Иосифа и Антигона постепенно участились, и защитники потерпели несколько серьезных поражений. Иосиф уже обдумывал план побега из Масады с 200 человек, когда на помощь ему пришел римский полководец Вентидий, нанесший поражение парфянам. Вентидий приблизился к Иерушалаиму и полагал, что Антигон перебросит свое войско, осаждавшее Масаду, к Иерушалаиму, на помощь своему престольному городу. Но у Антигона было достаточно сил, кроме осаждавших Масаду частей. Он разбил Вентидия, и римский полководец был вынужден отойти от Иерушалаима, оставив небольшой отряд под командованием Силона. Чтобы скрыть тот позорный факт, что римляне дважды потерпели поражение от евреев, Иосиф Флавий выдумывает, что они оба, Вентидий и Силон, были подкуплены Маттитьяху Антигоном и дали себя разбить. Так или иначе, войско Антигона продолжало осаждать Масаду. Ирод отправляется в Рим. Там он лестью и хитростью добивается Хасмонейской короны. Потом он возвращается в Палестину, чтобы устранить законного царя и насильно овладеть подарком. Конечно, его первая забота — снять осаду с Масады. Это ему удается, и в 39 г. до н.э. вся семья Ирода вместе с его невестой и ее матерью, представительницами Хасмонейской династии, оставляют Масаду. Крепость Масада особенно полюбилась Ироду: в ней он спас самых близких ему людей. Поэтому в течение нескольких лет после своего воцарения он заботится об упрочении и укреплении Масады. Всю вершину горы, на которой возведена крепость, он окружает стеной из белого камня высотой в 12 локтей и толщиной в 8 локтей. Общая окружность стены — 7 стадий (около 1,25 км), на ней возведено 37 башен высотой в 50 локтей, из которых ведут ходы во внутренние помещения. Восточная сторона крепости укреплена самой природой, а подход с западной стороны, который не был таким крутым, Ирод перегородил башней, построенной в тесном проходе на расстоянии 1000 локтей от вершины горы. На самой вершине был оставлен участок земли для обработки с целью надолго обеспечить обороняющихся пропитанием. В каменистой почве крепости были высечены цистерны и бассейны для сбора дождевой воды для осажденных.На склоне горы, под стеной самой крепости. Ирод выстроил себе дворец, тоже обнесенный высокой неприступной стеной, по четырем углам которой стояли башни высотой в шестьдесят локтей. Во дворце было много жилых комнат, залов и купальных помещений; его украшали колонны из цельного камня, а стены и полы были отделаны цветной мозаикой. Ирод хранил в Масаде боевые припасы, рассчитанные на десять тысяч вооруженных солдат, а также сырье — железо, медь и свинец. Почему Ирод так заботился об укреплении Масады и обеспечении ее большим количеством оружия, провианта и металла? Иосиф Флавий говорит, что Ирод всегда боялся двух вещей: во-первых, что евреи восстановят прежнюю царскую династию, т.е. вместо него снова посадят на престол одного из представителей любимого ими дома Хасмонеев; а во-вторых, что римляне сбросят его с престола по наущению египетской царицы Клеопатры, которая домогалась власти над Иудеей, бывшей в течение многих лет частью Птолемеевского египетского царства. Возможно, что к этому следует добавить вообще страх перед римскими властителями, которые, разгневавшись на подчиненных царей, свергали их с престолов и даже уничтожали физически. Ирод не принадлежал к тем, кто без сопротивления уступают власть. В Масаде он подготовил себе оплот и укрепленное убежище на случай внутреннего бунта из-за преданности народа дому Хасмонеев, которого он всегда опасался, и на случай утраты расположения римских деспотов.

     После смерти Ирода в 4 г. до н.э. Масада сходит со сцены на 70 лет, и лишь во время Великого еврейского восстания, закончившегося разрушением Храма, 66-73 гг. н.э., и в последующие три года она снова играет видную роль в истории борьбы еврейского народа за независимость.

     9 ава 70 г. н.э. Иерушалаимский Храм был сожжен. После этого еще с месяц продержался Верхний город Иерушалаима. Утром 8 элула солнце взошло над развалинами и тлеющими угольями - все, что осталось от Иерушалаима, многолюдного, прекрасного города, "радости всего еврейского народа". Не завоеванными остались лишь три последние крепости в Иудее: Геродион, Махор и Масада.
     Геродион продержался после разрушения Иерушалаима недолго и вскоре пал. В Махоре происходила внутренняя борьба между частью населения, которая была готова сдать крепость римлянам, и пришлыми сикариями, может быть, из Масады, которые хотели воевать до последней капли крови. В конце концов Махор был сдан местным населением римлянам из жалости к молодому герою, который был взят в плен, и римляне угрожали распять его, если евреи не сдадут им крепость. Сикарии геройски пробились сквозь ряды вступающих вражеских солдат и бежали. Это произошло в 71-72 гг. н.э.
     Во всей стране осталась лишь одна-единственная свободная еврейская крепость — Масада. Масада была готова стоять одна против всех врагов.Человеческая история не знает более величественного финала, чем последний акт грандиозной эпопеи, называемой Иудейской войной против римлян: падение Масады.
     Представьте себе: все разрушено дотла, все уже в руках врага. Иерушалаим  —   груда развалин. Храм — нагромождение руин в пепле, все города и крепости Иудеи, Самарин и Галилеи в руках римлян. Только одна крепость во всей стране еще держится. Она не сдается, хотя не имеет никакой надежды выстоять — одинокая и далекая Масада. Враг силен, в его руках вся страна, и в его распоряжении много вооруженных легионов, снабженных всем необходимым. А осажденные вынуждены доставлять хлеб и воду издалека, несмотря на то, что в крепости были издавна припасены пищевые продукты и приготовлены цистерны для сбора дождевой воды. Нет надежды победить, и нет выхода из положения, кроме сдачи или бегства, — значит, кроме позора.
     Но не так полагал командующий крепостью.После того, как Бар-Гиора оставил крепость и отправился в осажденный Иерушалаим, его место в Масаде занял Элазар бен Яир, родственник Менахема бен Иехуды Галилейского, то есть член знаменитой семьи зелотов. Это тот самый Элазар бен Яир, который вернулся в Масаду, спасшись бегством из Иерушалаима после <убийства Менахема. Несмотря на то, что он происходил из семьи основателя секты зелотов, сам он был фанатичным сикарием, впитавшим в себя учение ессеев. Засевшие с ним в Масаде люди тоже были сикариями. После Бар-Гиоры Элазар стал военачальником Масады, и ему был подвластен весь район Мертвого моря и Эйн-Геди, населенный ессеями, о чем мы уже говорили. Ясно, что римляне не могли оставить эту важную крепость и ее окрестность в руках повстанцев.Прокуратор разрушенной Иудеи Флавий Сильва, выступивший против сикариев и их главаря Элазара бен Яира, без особого труда захватил все городки и деревни в районе Мертвого моря и поставил там гарнизоны. Саму же Масаду невозможно было взять приступом. Он пытался пробить стену крепости таранами и катапультами. Для этого он возвел насыпь высотой в 100 локтей на "Белой скале" — широком холме вокруг дворца, выстроенного в свое время Иродом, а на насыпи воздвиг возвышение шириной и высотой в 50 локтей и установил на нем огромный таран. С большим трудом была пробита брешь в стене.Между тем сикарии выстроили в Масаде вторую стену, прочнее первой. Чтобы таран не смог пробить и эту стену, они соорудили перед ней преграду из двух параллельных рядов бревен, пространство между которыми было заполнено землей; таким образом были ослаблены удары тарана. Тогда Сильва приказал бросать на стену пылающие факелы — и пламя охватило деревянные части крепости, сильно от этого пострадавшие. Римляне решили начать назавтра таранить пошатнувшуюся стену, пока она не падет.Элазар бен Яир, вождь оставшегося лагеря сикариев, отпрыск рода Хизкии и Иехуды Галилеянина, все сыновья которых пожертвовали своей жизнью ради свободы, убедился, что спасения нет. Раньше он верил, что его отряду удастся отомстить римлянам за разрушение Иерушалаима и Храма; теперь уже было ясно, что нет никакой возможности выполнить это намерение. Но сикарии были связаны клятвой никогда и ни при каких условиях не покоряться Риму, и эта клятва не позволяла им сдаться и уступить крепость врагу. Окруженные со всех сторон врагом, они не имели и возможности спастись бегством - позорным бегством. Несмотря на безысходность положения, Элазар бен Яир и не помышлял ни о сдаче, ни о бегстве. Он обращается к соратникам с пламенной речью и напоминает им, что "они давно решили не быть рабами ни римлянам, ни кому-либо иному, кроме Бога, ибо Он истинный и справедливый властелин всего человечества". Еще он говорит им, что они, сикарии, духовные сыновья зелотов, "они восстали первыми и воюют последними". Бог разгневался на свой народ, потому что он был грешен пред Ним. Поэтому нельзя последним защитникам свободы согрешить нарушением данной ими клятвы. Они останутся верными идее свободы до конца. Ведь они знают, что ожидает их, их жен и детей, если они сдадутся врагу. Итак, "пусть жены умрут не оскверненными, и дети — не испытавшими позора рабства!"Так уговаривает Элазар бен Яир всех оставшихся в Масаде совершить великий, страшный и потрясающий подвиг. Он предлагает всем до одного, с женами и детьми, покончить с собой, предав огню все ценности, имеющиеся в крепости, кроме запасов продовольствия, чтобы римляне не подумали, что голод, а не ненависть к рабству заставил их совершить этот ужасный шаг.Воины колебались. Они жалели не себя, а жен и детей своих. Раздалось рыдание...
     Тогда Элазар обратился к ним со второй речью, более длинной и проникновенной, чем первая. Это одно из самых прекрасных выступлений, приводимых во всей книге "Иудейская война". Оно поразительно и по своему содержанию и по своей убедительности. Понятно, что никто не записал эту речь дословно, и нельзя ручаться за каждую ее фразу. Но в общих чертах ее содержание не может быть далеко от истины. Нечто вроде того, что Иосиф Флавий влагает в уста Элазара, и должен был сказать герой Масады — один из величайших героев силы духа всех времен. Именно такое сочетание зелотских и ессейских идей (при стоической окраске у Флавия), какое мы находим в этой речи в том виде, как она передана в "Иудейской войне", могло выйти из уст великого сикария. И только при помощи идей, выраженных в речи, в которых горячий патриотизм и глубокая религиозность спаяны воедино, смог Элазар повлиять на всех осажденных в Масаде и привести их к решению сотворить тот великий и страшный подвиг, единственный в своем роде в истории человечества.
     В своей второй речи Элазар бен Яир сначала подчеркивает, что "несчастье человека — жизнь, а не смерть", так как смерть освобождает душу, заключенную в оковы тела, и позволяет ей возвратиться к извечному источнику чистоты — Богу. "Глупо гнаться за свободой в жизни и гнушаться вечной свободы" (то есть посмертной) . Но даже если мы будем считать, что жизнь — это высшее благо для человека, а смерть — несчастье, то в настоящий момент надлежит нам избрать смерть, ибо таково Божье веление: если бы не так, то Бог не дал бы погубить свой народ и спалить свой Храм.
     Это ессейские идеи. А дальше он развивает мировоззрение зелотов.Римляне захватят всех, убьют мужчин или большинство из них, а остальных, в особенности детей и женщин, продадут в рабство; женщин еще осквернят и надругаются над ними. Стоит ли оставаться жить после всего этого? Жизнь в рабстве — чего она стоит? А жизнь в позоре — неужели можно назвать жизнью? Кому нужна такая жизнь? Если не удалось нам отомстить римлянам при жизни, так отомстим им нашей смертью. Наши жестокие враги тешатся мыслью, что они всех нас возьмут в плен. Превратим же их радость в печаль и ужас, оставив им ужасное зрелище наших перерезанных тел, и вместо того, чтобы презирать нас, им останется только изумляться нашей решимости и храбрости!
     Пламенная речь подействовала. В последний раз герои Масады обняли своих жен, прижали к груди своих детей и расстались с ними, обменявшись поцелуями. Потом они собственными руками зарезали всех по одному... Затем, собрав в одну большую груду все драгоценности, находившиеся в крепости, они сожгли все, чтобы ничего не попало в руки врага, кроме продовольствия, дабы не подумали римляне, что голод заставил их наложить на себя руки. Покончив со всем этим, мужчины выбрали из своей среды по жребию десять человек, миньян, чтобы они, по воле своих товарищей, исполнили роль палачей. Каждый лег возле своей жены и детей, которых только что лишил жизни, простер на них руки спокойно ожидал, пока придет его черед. Когда же их осталось всего десятеро, один них, опять выбранный по жребию, зарезал девять товарищей... Оставшись единственным живым человеком Масаде, из сикариев, последний воин за свободу поджег крепость, вонзил в себя меч и пал мертвым около своих товарищей...
     По словам Иосифа Флавия, спаслись только одна старуха и еще одна хитрая женщина, родственница Элазара бен Яира, которая спряталась вместе с этой старухой и со своими пятью детьми, очевидно, когда отправилась набрать воду из подземного водопровода. Эта сообразительная женщина и рассказала римлянам, вступившим назавтра в крепость и, к своему огромному удивлению, не встретившим никакого сопротивления, подробности ужасающего происшествия... Всех покончивших с собой — мужчин, женщин и детей — было 960 человек. Это душераздирающее событие произошло в первый день праздника Песах 73 года. Такова была "пасхальная жертва", подобной которой никогда не приносилось на алтарь.
     Так погибли последние герои Иудеи периода разрушения Второго храма, герои Масады. Римляне нашли лишь трупы и дымящиеся головни... Рассказ оставшейся в живых женщины и представшее их глазам зрелище ошеломили и ужаснули их. Как предполагал Элазар бен Яир, римляне не радовались смерти своих врагов, а поражались небывалой доблести и презрению к смерти сотен героев. И — кто знает? Может быть, промелькнула у них мысль, что такая нация непобедима.